АНДРЕЙ ЧЕРКАСОВ
ВОДОВОЗ (2007)
А. Петрушкину
водка наперекор – водовоз седьмой
в бочке последней вертит тебя домой
матушка ставит вниз кажущийся пирог
на номерной воде ты по пути продрог
на киселе в медном тазу плывешь
через урал мордой об стол под нож
ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА (2006)
опознав себя как пере-говорный пункт
добрый барин инвертирует русский бунт –
партизан теперь называется проститут
и в глазах его гортензии не растут
как растут в горшках у барыни на окне
генерируя грёзы о гражданской войне
про неё про народность и про инцест
добрый барин в Париже напишет текст
а пока крепостные катают жгут
барин с барыней придыхая ждут
когда партизаны на дне Руси
взорвут магистраль Транссиб
* * * (2007)
старушки на остановках
(у каждой во рту – дождь)
спрашивают: далеко ли троллейбус
а дождь остаётся там
звучит в форме буквы ш или ж
делаешь шаг
спотыкаешься и лежишь
думаешь: ж или ш
и асфальт уже гладит
по тем и другим местам
* * * (2007)
дело в том что меня там нет
подброшенный мяч дождь превращает в звук
пустая резина падает мимо рук
спортивный воздух в горизонтальной летит волне
устаёт ложится в красный песок
тяжело носить муми-дол в локте
когда катится к сердцу придумывать имена костям
шептать я не выдам тебя властям
даже если полезут ондатры и муравьеды из этих стен
лучше я тебя съем
с утра утро дойдёт до лба
залепляя глаза и рот превращая лицо в лес
здесь не бывает никаких мест
вокруг кровати по часовой гуляет изнанка льва
и молчащий мяч тупо глядит окрест
* * * (2007)
я без тебя брился
до сих пор не понимаю
как без тебя бриться
редко
не находя лица
ПЕСНИ ПАРТИЗАН (2007)
1
промежнациональный терроризм
определённый угол
кислит малинный леденец
в обкусанной щеке
куда лететь куда лететь
пусть нам подскажет google
и пропоёт седой чапай
плывя в урал-реке
2
едем бомбить бомбей и копать Бродвей
пока брадобрей не добрался лезвием до бровей
пока пуля горячая спит у тебя в бедре
и шапка на затылке и ленин в ноябре
будем ходить туда где обкусанным муравьём
можно пугать ненаписанное зверьё
и смотреть в глаза сквозь дыру во лбу
вилами размешивая толпу
практикующую кавай и у-вэй
пока разбойник не соловей
пока брадобрей в ребро
и пуле в бедре тепло
3
некуда отступать
впереди Москва
и такая моя голова
наступать некуда
москва позади
и гранитный камушек в груди
ДАЛЬ (2008)
живые составители словарей
боятся открывать рот
боятся играть в слова
у каждого пластиковая литера в рукаве
молчание за щекой
смутная догадка о том
что в слове «rechargeable»
корень «речь»
а в стенных розетках зима
служит помощником прокурора
в звании чапаева
в области ульянова
+ бесформенный конь сколько хватает глаз
ср. вор. кур.
ляшина, ляда, лядина
пустошь, заросль, покинутая и заросшая лесом земля
ненужное спрятать
нужное подчеркнуть
ВОЗМОЖНОСТЬ СЦЕНАРИЯ (2007)
А. Сен-Сенькову
1
форма собаки
размером с ладонь
получает шанс
стать вафельным стаканчиком
с шоколадным мороженым
2
камера оператора
рекламных роликов
вращается вокруг лотка
настолько быстро
что лающий
агрессивный пломбир
ускользает из понимания
и остаётся
незамеченным
3
покупатель останавливается
задумавшись
почему на месте кончика
его языка
вкус крови
какао
и одной а может быть
даже нескольких
живых собак
Из цикла «Мостовая. История для нескольких чужих голосов» (2008)
|выступает конферансье|
у мальчика лирический кунжут
у девочки резиновая сдоба
над ними родина как бы любовь до гроба
неназванное – позже назовут
у девочки на мальчика досье
и объяснительная теплится записка
(«передвигаясь в кукольной Москве
связной с енотьим мехом в голове
густым лицом заснул у обелиска»)
у мальчика резиновый пароль
у девочки лирический герой
сегодня в первый раз кричит под партизаном
и мальчик попрощался с детским садом
забыл и побежал
|мальчик говорит|
надо бы жить в тепле
вылепить и расставить
по плоскости маленьких королей
говорить каждому о своём
каждое утро и вечер – в душ
зубная щетка и прочее под рукой
ангелокрылая половая тряпка
посуда подушка бежать дружить
проветривать комнаты каждый день
стремление к ёжикам и дождю
нужную музыку несколько раз подряд
кажется в самый раз
то самое
самое то
|девочка говорит голосом мужчины в очках|
слышишь, божий молоток
у меня остался всего глоток
ни снаряд не помогает огневой
ни чего уж там
ни давай-давай
не смотри что герой кричит
разломай меня на небесные калачи
чтобы я не бросилась с каланчи
или если бросилась – то обратно
мальчик мой не берёт меня
у него в ладони горит херня
а меня пугает вроде чёрная простыня
приглядишься – какие-то пятна
молоточек, давай еbашь
пока я не уехала в Карабаш
глотать марсианскую взвесь
чего ты ждёшь?
ничего уж здесь
* * * (2010)
Лист оцинкованный стальной,
Лист оцинкованный рифлёный,
Летим со мной
Над всей страной –
Туда, где луг зелёный.
Сквозными дворами скользят они
от стены к стене,
останавливаются на свалках,
спрятанных от осеннего света,
роются в мусоре,
находят стальные листы,
шумно складывают из них
журавлей
с распростёртыми
крыльями.
Сгибаясь под тяжестью,
пробираются за город.
С возвышений взлетают.
Звенят на ветру
голоса.
И на север летят,
и к закату
у подножья горы
опускаются
медленным клином.
Там скамьи стоят
и накрыты столы.
Там хозяин их ждёт,
листая железную книгу.
* * * (2010)
Кухонный путешественник
просыпается в луковой шелухе,
в хлебном прахе, в крупе, в трухе,
в сухих завтраках,
в сухом-сухом молоке.
И уходит полем –
полотенцем в простых цветах,
уплывает, как в сказке,
по раковине-реке.
ПРИМЕРНО ПЯТНАДЦАТЬ ЛЕТ (2009)
1
белые буквы шелковицы
тёмная комната ежевики
детская крымская память
все эти тяжёлые камешки
неласковые эти блики
негасимый пламень ясности
до боли сгущённый жар
весь расставлен кругом
среди добрых рыбаков и камней
мы уходим от них
шестилетние и босые
с целлофановыми пакетами
полными морской воды
и красивых рыб
2
ягода памяти, ненужная вещь,
монетка, зачем-то поднятая со дна.
я разжимаю руку, и рыба взлетает в свет,
после, через секунду – ещё одна
* * * (2010)
Единственный сын
сельского распорядителя
пытается рассмотреть,
верно ли выстроены
столовые приборы,
рассыпанные по карте, –
там, у самого горизонта.
Не верно
или
не разглядеть –
звенит
колокольчик в руках отца:
сын уходит, идёт.
Высохшие колодцы
по сторонам
полнятся шумом и пением.
Через час или два
он уже здесь,
у самого горизонта,
носит ножи и вилки,
супницы и салфетки,
половники и щипцы,
тускло светящиеся в лучах.
Последняя чайная ложка
стынет сторожем у просёлка,
предметы смыкают строй,
дула колодцев
выстреливают
сотнями птиц.
Всё сделано.
Пора выступать.