Чечёткин Павел Анатольевич родился в 1978 в Перми. Три года проучился в ПТУ по специальности "Художественная резьба по дереву". Закончил филологический факультет Пермского государственного университета. Аспирант кафедры социальной философии и религиоведения. Публиковался в журнале "Уральская новь" и сборнике "Приют неизвестных поэтов" (Москва, 2002). Живет в Перми.
Pantahofagia (2002)
Пусть небо страшится тебя и меня:
Мы съели коня и копыта коня.
Мы съели орла и всю славу орла.
Мы съели ту землю, что снизу росла.
Мы съели Христа и страданья Христа,
И совесть при этом осталась чиста.
А скоро мы самое небо съедим,
Когда наваляемся вдоволь под ним.
И - дивное дело - всё станет одно:
И бывшее небо, и просто говно!
Плющ (2002)
Зелёный плющ в оконной раме
Колышет белыми мудями.
Природа делает намёк,
А людям это невдомёк.
Не чуя тонкости момента,
Они бегут по экскрементам.
Им глубоко на все насрать,
Поскольку их - за ратью рать.
Зелёный плющ отцвел - и на фиг,
Ломая прогрессивный график.
И за окном - куда ни глянь -
Одна земля. В такую рань.
* * * (1998)
Неумыты, тощи, босы,
Меж житейской суеты
По снегам бредут в морозы
Беспризорные коты.
Вьюга им смыкает веки,
Хлещет снегом, как кнутом,
А в квартирах человеки
Дуют кофе с молоком!
Им тепло, а здесь, снаружи,
Только снег и снежный дым.
Но назло февральской стуже
Дух котов неукротим!
Вьюге их не изувечить,
Не вселить в сердца им страх,
Ведь у них - глаза как свечи
И улыбки на устах!
Осьмирук и звук
Замер, утонув в тенёте,
Тонкий, темный Осьмирук.
Он сегодня на охоте:
Он в свой невод ловит Звук.
Парнокрылый и глазастый,
Видим и неуловим,
Мчится Звук, летун прекрасный, -
Осьмирук следит за ним.
Осьмирук в искусствах узок,
Он - стократ не музыкант,
Он плевал на смыслы музык:
У него иной талант.
Верен догмам осьмируков,
Он не грезит Красотой,
Он простой свидетель Звука,
И ловец его немой.
Грехопадение (2002)
Сначала было только слово;
Никто не помнит точно: чьё.
Потом возня до полседьмого
И снова слово; тут - моё.
Я проскакал по спинкам кресел,
В Эдеме понаросших вдруг,
И липкий свой язык повесил
На низкий яблоневый сук:
- Куда ты удалилась, Ева? -
Но спал Господь на чердаке,
И спали все, и только слева
Хлестало смехом по щеке.
Я рвал плоды красней граната
Из-под смертельного листа
И в мякоть яблочного яда
Совал дрожащие уста.
И грохотали небосклоны:
- Вина! Великая вина! -
И сладко капало из кроны:
- Ко мне, мой милый! Я - одна!..
* * * (1999)
Учёбы-ёбы муторная дурь
Достала всех. С теорий наших прытких
За годы поосыпалась глазурь,
Оставив швы и в швах - живые нитки.
Давно хочу юнцам без бороды
Перед своим отшествием в искусство
Поперераздавать свои труды,
Слюною молей политые густо.
Охотники найдутся: не впервой.
Вон-вон, вокруг взбесившиеся НЕКТЫ
Бегут по душам, как по мостовой,
Разменивать свободу на конспекты.
Вечер. Вид из окна (2000)
Хорошее время вечернего сна.
В закатных лучах догорает сосна.
По тоненьким веткам с иглы на иглу
Печальная белка крадётся к дуплу.
А следом, по гаснущей кроне шурша,
Смолкающий мир покидает душа.
Пророчество (2002)
Пустил я в небо змея
И вылетел на нём,
По свету семя сея,
За синий окоём.
Где возле космопарка,
Опухшая с тоски,
Сидела бабка-парка
И штопала носки.
Я въехал мелким бесом
В старушечий чепец
И лесом-полем-лесом
На истину полез.
Напрасно мне старуха,
Ей-богу - чёрт-те-чё! -
Засунув губы в ухо,
Шипела горячо.
Мы выжали из бабки,
Побитой, словно рать,
И с кем играем в прятки,
И с кем нам умирать.
А после возвращенья
Под наш увядший мирт
Не ели мы печенья,
А долго пили спирт;
Покамест небо наше,
Ломаясь и кося,
Как свиток кож лебяжьих.
Сворачивалося.
Невыносимая радость бытия (2000)
Меня прикалывает жить
На кочке, где растет репей,
Рождённый небо окружить
Колючей кроною своей.
В тени густых его листов,
Где бьют тамтамы и ключи,
Люблю листать святых отцов
И слушать пенье саранчи.
Под этот аккомпанемент
И общий дружеский оскал
Как пьётся вермут и абсент!
Как бьётся выпитый бокал!
Я здесь могу болтать с котом
И не бояться, что вокруг
Глазищи брызнут чёрным льдом,
Как пальцем - кисти глупых рук,
Могу ложиться, и вставать,
И не считать со страхом дни,
И дамам рук не целовать,
Когда нечистые они,
Могу мостить на небо гать,
Целуя звёзды впереди,
И там летать, и там скакать,
И там уснуть на полпути.
Так (2001)
Неумело и несмело
В пляске диких кенгуру
Трижды деланное дело
Мы доделали к утру.
Расстелив по полке тело,
Я спросил: - Ну, как игра? -
Ты глазами повертела
И заметила: - Ура!
Сказка о рыбаке и рыбке (2001)
Сидишь себе на сходнях, хоть бы чё
Мой влажный воздух ножками пиная.
Смотри: я вынимаю свой зрачок,
Насаживаю прямо на крючок
И прямо в омут удочку кидаю!
Ну, как оно? Смотри: на этот глаз
Не позже третьей четверти второго
Поймается полуденный карас…
Ты видела когда-нибудь такого,
Наполненного влагой и икрой,
Случайно не отмётанной в апреле?
Он ляжет на помосте пред тобой,
Как первенец желанный - в колыбели.
Оценишь ли младого рыбаря,
Ходящего по водам пред тобою?
Я слышал: и апостол втихаря
До старости не брезговал удою.
Смотри: она изящна и легка!
Смотри, каким изысканным движеньем
Я ею протыкаю облака,
Лакающие наши отраженья,
Как вечность прогулявшие коты,
С оглохших крыш упавшие в сметану…
А хочешь, я придонные цветы
У них из животов тебе достану?
А может, хочешь жемчуга на грудь,
В корсете из усов речной улитки,
И ножки в эти лилии обуть,
Которые сегодня так не прытки?..
Дон-Кихот (2002)
Квартиры бледное бельмо
Не стоит мысли Дон-Кихота,
Которому скакать охота,
В прихожей оседлав трюмо.
Он - с этажа на этажи,
Ломая форточки и дверцы,
Дорогой, выкрашенной перцем
Его размолотой души.
Его гвоздичное копьё
Разит подонков без разбору,
Втыкая листяную шпору
В сердца забывших про неё.
И перепуганный бедлам,
Скуля и подбирая лапы,
Летит на пол, и лапы - на пол,
И что-то там еще - про мам.
А наверху, ломая пять,
Тем часом азеры и геи
Сдирают кольца Дульсинеи -
Им больше нечего терять...
В театре (2002)
Вооружившись манной кашей
До самых кончиков ноздрей,
Идем по спинкам бельэтажа
Среди захлопнутых дверей.
Надменный тон такой прогулки
Невыносим, как дробь на ноль.
И смачно вылетают втулки,
Кося и мня цветную голь.
(Спустя немного на досуге,
Вспотев от плотной похвальбы,
Прикольно будет эти руки
Срывать с сидений, как грибы.)
Но вот, в солёной, красной тине,
Зажав в руках по беляшу,
По освещённой горловине
Я в рамки цвета захожу,
Где, выворачивая ушки,
Из-под ширинок напрямки
Глядят похабные зверюшки
На две волшебные руки,
Которыми, не слыша боли
От разгибающихся склок,
Я с хохотом кидаю роли
Под самый тонкий потолок.
И охреневший - девять, десять -
Один не резанный момент -
Суфлер нас хочет занавесить,
Ревёт и рвёт апплодисмент.
Поэт (2002)
Подо мной змеятся небылицы,
Будто, все попробовав на дне,
Я могу водой теперь напиться
И уйти давиться на ремне.
И плодятся пакостные бредни,
И бредут на сборища газет,
Чтобы поп, прогретый на обедне,
Их скормил пасомым на обед;
Чтоб часами наши генералы
На штабном исписанном сукне
Наполняли ржавые бокалы
Этим полным бредом обо мне;
Чтоб летали вороны с дудою,
И мычали ночью воронки;
Чтоб исчез покой от геморроя
Всей души, заставленной в тиски;
Чтоб потом, замучен этим бредом,
Сам поэт, уснувший в самый раз,
Был со смаком сожран за обедом
И со смаком спущен в унитаз.
Чтоб потом распухшие писаки,
Повылазив, - Господи прости! -
По углам напачкали бумаги:
"Не везёт поэтам на Руси!"
Похищение (2002)
Города не заметили Гончего Пса,
Для покражи сменившего кожи.
Для таких я - оса, лишь большая оса,
Пусть на мало процентов, но Божья.
И откуда такой многоглоточный вой
На пергаменте и на металле:
"Он придёт, чтоб Офелия стала росой
На его огнедышащем жале!
Чтобы наша Офелия - прячь её, прячь! -
Не кипела слезой у порога,
Пусть не дремлет народ и трезвеет палач,
И репьём порастает дорога!"
А с Офелией нынче не дружится сну,
Потому что Офелия в роще
По полянкам гоняет девчонку-весну,
В белом ландыше волос полощет,
Заплетает косицу лесному ежу,
И, незримый в дубовой короне,
Я зеницами чёрного дятла гляжу
На босые девичьи ладони.
Я по беличьим спинам, по сучьям и проч.
На волнистую землю сбегаю
И ресницу длиною в январскую ночь
В мимолётное сердце втыкаю;
Я встаю на колени, встаю на дыбы,
Я уйду тем же утром, что ваши,
Понайдя, поломают живые дубы
На строительство каменных башен.
* * * (2001)
Не имея заботы о завтрашнем дне,
Я, греша, доползаю до ночи.
А по-за-полночь боги являются мне
И бесчисленно многие прочие.
Я с одра привстаю и ласкаюсь к богам,
Но противится скользкая льдина,
И печалятся боги, и бьют по щекам
Своего нерадивого сына.
Всё смолкает, и вмиг по рукам, по ногам
Темнота как коричневый невод,
И выходит из мрака смеющийся хам
И кричит омерзительно: "Неуд!"
Поэт-2 (2002)
Статейка высшего порядка:
Поэт - небесная прокладка,
Всегда готовая - изволь! -
Впитать в себя земную боль;
Чтоб после, став темнее тучи,
Ползти на мусорные кучи
И там на радость местных мух
Скатиться мёртвой под лопух.
Представленье (2002)
Мой несравненный лоб украшен
Тремя рядами стройных башен,
Промеж которых мудрый Бог
Пристроил мне железный рог.
В таком достойном облаченье
Я выхожу на представленье,
И смотрят ангелы, дрожа,
Как ем я лезвие ножа.
* * * (2002)
Голова моя - два уха -
На гитарный гриф надета,
А внутри неё - разруха,
Кем-то сделанная где-то.
И хохочут ад и небо,
Глядя, как в оконной раме
Я болтаюсь и нелепо
Так и сяк сучу ногами...
* * * (2002)
С клыкастой, вечно трезвой рожей,
Повсюду видимой окрест,
Сформировался я похожим
На скошенный солярный крест.
Я шел на зов третейских судей,
Но там, чешуями звеня,
Седые старцы, как не люди,
Под мышки жалили меня.
Я шел, рыдая, в наши храмы -
Там в упокой моей души
Нечаровательные дамы
Метали в стены голыши.
Я одевался в тучи пыли,
Я брёл на лобные места,
Но палачи себя белили
Широким знаменьем креста.
Так целым миром не прикаян,
Я возвращался, сделав круг,
И там не брат мой - некто Каин
Кормил меня с костлявых рук.
* * * (2002)
Какие-то впалые лица
Моргнули прорехами рта,
И люди не стали жениться,
И тем поругали Христа.
Забравшись на тонкие мачты,
Мир к ясному небу приник,
Где кружится ангел небрачный,
Невидимых душ проводник.
Вот те, что пока что при теле,
Глядят на пустые поля,
Где землю опавшую мелет
Крутимая ветром Земля.
И мечутся души тугие,
Роняя по свету тела
В надежде ненужные выи
Сломать на изгибе угла
И прыснуть в эфирные влаги,
Покуда внизу - неспроста! -
Висит в комарах на коряге
Обычное тело Христа...
