Исаченко Ольга Юрьевна родилась в 1953 в Верхотурье. Закончила химический факультет Уральского государственного университета. Публиковалась в журнале "Уральская новь". Живет в Краснотурьинске Свердловской области.
* * * (1999)
Мой работящий Север
Камней по полям насеял.
Камни растут ночами -
Толкают траву плечами.
Спят на дневном припёке -
Жёсткие греют щёки.
Каменный день-эпоха.
Время не стебля - бога.
Значит, и впрямь веками
Все мы близки с богами.
Все мы дерзки с богами,
Спящими под ногами.
* * * (2001)
В подобающий горести миг
Из-под тронутой просинью кожи
Неожиданный облик возник -
Попригляднее и помоложе,
Будто разом осела на дно
С испареньем бессмертного духа
Вся нелепица и нескладуха,
Завладевшая жизнью давно.
И лежал перед верной женой
Он, обряжен в костюмчик облезлый,
Виноватый, безмолвный и трезвый
До того, что почти неродной...
* * * (2002)
От зимы устаёшь, как от клетчатой школьной тетрадки,
Где зелёный, и красный, и жёлтый недопустимы,
А цветные каникулы ошеломляюще кратки -
И в студёную зимнюю пору опять... Вестимо -
Если ветер, то с севера, если звонок, к тревоге,
Но сильней тревожит неявка любых известий,
Небольшое горе, если промокли ноги,
Но глазам никак не место на мокром месте.
Будто вновь в душе ковыряют сапожным шилом
И болотца ран засыпают отборным перцем...
То, что Бог дает испытанья по нашим силам,
Понимаешь разумом. Но не сердцем.
* * * (2002)
К берегам наук причаля,
На зубрёжку сил не трать.
Жизнь прекрасна, жизнь печальна -
Вот и всё, что надо знать.
Как фатально совпадают
Флаги этих полюсов -
Где одной рукою дарят,
Там другой спускают псов.
Мир - нечаянная помесь,
Светел и невыносим.
Улыбнётся незнакомец.
Не вернётся блудный сын.
* * * (2002)
Мы сбудемся в буйном июле,
Смешные запреты поправ.
Там земли в отважном загуле,
В объятьях нечесаных трав.
Там воду отыщут колодцы,
Там небо назначит жару,
И даже шипом уколоться -
Малиновым - будет к добру.
Там птицами песни летают
От нас - птицеловов - вдали
И воздух упрямый глотают,
В котором грозу развели.
Мы впишемся в праздник. А если
Родимый какой обормот
Припомнит, когда мы исчезли,
То кроме - никто не поймёт...
* * * (2001)
Мудрость наружно глупа.
Строгостью смотрится ласка.
Тянет в болото тропа.
С толку сбивает подсказка.
Свойства слились вопреки
Смыслу - долой перепонка!
Тяжкая легкость строки.
Лёгкая тяжесть ребёнка.
* * * (1999)
Ты ль избранницей звал
И дорогу указывал к трону,
Золотую корону
Из берёзовых листьев сковал?
В необъятный удел
Отпуская пространство земное,
Что за цель Ты имел,
Что за опыты ставил со мною?
Над просторами свеж
Ветер - с толку собьёт человека.
У земли и у каждого века,
Как рубец, кровоточит рубеж.
Где друзья, где враги -
Всё смешаем в чаду и угаре,
И опять на круги -
От греха возвращаемся к каре.
Чем себя доконать,
А лукавому вору потрафить?
Вечно ждать-догонять -
Мне Тобой заповеданный график?
Не заботься держать
В мышеловке ни сыра, ни злата.
Мне б детей нарожать -
Я и это умела когда-то.
* * * (1999)
Я точно знаю - дети боятся крыс,
И мы не будем звать их на свадебный пир.
В каком ларце у тирана хранится приз?
В свинцовом, о чём догадался ещё Шекспир.
Пришельцы опять, уходя, выключают свет,
Спускают кровь и вежливо жгут мосты.
На небесах отпечатков пальцев нет,
Реквием спет, и помыслы их чисты.
Кому какое дело, что я уцелел,
Кому какое дело, что нет меня.
Прошу: не плачь так громко - собьёшь прицел,
Прошу: не бегай мёртвой средь бела дня.
* * * (1997)
Я следы твои в угол смету,
Напою наговорной водой
Не на травах, не на меду -
На тоске моей молодой.
Коль напьёшься воды-тоски,
То за тридевять вёрст тебе
Примерещатся так близки
Три окошка в моей избе,
Так притянут назад следы,
Что колени обнимет дрожь,
Не успеешь признать беды,
Не опомнишься - и придёшь.
* * * (2000)
Гибкие руки, зелёные платья,
Тела загар смоляной -
Встали древесные сестры и братья
Родом, народом, стеной.
Нет торопливости в лиственной речи.
Нас тормозят на бегу
Праздничных сосен весенние свечи,
Вербины лапы в пуху.
И в беспокойной душе воспалится
Образ родной стороны -
Сёла за лесом, за листьями лица -
Странники странной страны.
* * * (2000)
Завтра я продолжу жить.
Это горе - всё не горе.
Снова солнечная нить
Заблестит в цветном узоре.
Образуется само,
Не спеша, и то и это -
Может быть, придет письмо.
Может быть, наступит лето...
* * * (2001)
Мне никто не должен ничего -
Ни земля, ни ветер, ни звезда,
Ни малина - ягоды с куста,
Ни влюблённый - сердца своего,
Ни судьба - равнины и горы,
Ни родная речь - заветных строк...
Всё, что мной получено,- дары,
Не переводимые в оброк.
* * * (2000)
Как разноцветна близость темноты,
Как глубока окраска небосклона,
С багряным, алым, розовым на "ты" -
Не то фантастика, не то икона,
Где три волхва - три всадника спешат
От горных круч - гляди наверх и влево,
Где посреди - Родительница-Дева,
А ниже наполняется ушат -
Купать младенца, и в пещерный зев
Осла с волом просвечивают лики,
И пастухи в овчинах полудики,
И мир ещё не храм, уже не хлев.
К яслям Господня воля низвела
Небесных стражей для защиты Сына -
Как облака закатные, крыла,
И нимб над каждым солнцем апельсина.
Но льдиной ночи стынет синева,
Темно сочась из полотняных складок.
За кадром Ирод. Сон младенца сладок.
Дрожит звезда над сказкой Рождества.
* * * (2001)
Промежутки забвенья и славы
Чередуются - солнца и луны.
У развалин имперской заставы
Пахнут солодом спелые травы
И кузнечики пробуют струны.
* * * (2001)
Наших гор и урочищ заглавья -
Заклинанья дремучей Югры,
Жилы речек в бетонной оправе,
Трубы, домны, градирни, копры,
Параллелей железнодорожных
В дальний путь зазывающий блеск
И угрюмый, как вечный острожник,
Но на деле целительный лес,
И плотина пруда городского,
И вокзал, и потёртый перрон -
Повторятся, наверное, снова,
Но с поправкой на разность времён.
И, внезапно постигнув отличья,
Обновлённое тело круша,
Заболит - человечья ли, птичья,
Но моя (понимаешь?) душа.
* * * (1997)
Пенелопе
Откуда, не жданы, не званы,
Поживы почувствовав зуд,
К тебе женихи-тараканы
Опять на подворье ползут?
Они "на халяву" пируют
В твоем разорённом дому,
И слуги поспешно воруют,
Используя всласть кутерьму.
Ты ждешь терпеливо доселе
Галеру, входящую в порт,
Но крепко связал Одиссея
Заёмный заморский комфорт,
И рвутся сгубить Телемаха,
Надежду и гордость твою,
Злодейки: игла да рюмаха,
Да пуля в бесславном бою.
* * * (1998)
Как будто тысячи невест
Собрались разом под венец -
И оказалась наконец
Моя земля светлей небес.
Включите раннюю луну,
Зажгите позднюю зарю -
Ещё получше рассмотрю,
Как отразивший тишину
Мой белый снег неотразим -
Влетел и лёг, куда хотел.
Спеша, как вереница дел,
Проходит вереница зим,
И каждой я шепчу: "Замри,
Чтоб этот миг пропал не весь,
Когда земля светлей небес,
Когда душа светлей земли".
* * * (1999)
Ели, ели, сосны, сосны,
Тальники по-над водой,
Убегает речка Сосьва,
Чтобы стать рекой Тавдой,
Мимо леса, лета, века
С горьким грузом на горбе
И чахоточного зэка
В учреждении АБ,
Мимо хлама, срама, мата,
Распирающего рот,
Мимо лесокомбината
Под названием "банкрот"...
"Против лома нет приёма" -
Говорю речной волне.
Нефтяная кровь парома
На её цветет спине.
* * * (1999)
Какое жизни упрощенье -
До жизнерадостного "ам"!
Сочувствие и всепрощенье
Летят скорлупками к ногам.
И не иначе в этом цели
Безропотного бытия:
"Ура! Меня красиво съели!
Не подавились - ай да я!"
* * * (2001)
Я нечаянно опять о душе
В уважительном твержу падеже,
А она играет шутки со мной,
С мимолётной оболочкой земной.
То швыряет в поднебесье, то вспять,
Принуждает то не есть, то не спать,
Заставляет чёрный волос белеть
И сама предпочитает болеть.
Не боли, прошу, душа, не боли,
А иначе - чёрт тебя побери!
Отвечает мне душа: "И в аду
Будет больно за чужую беду".
* * * (2002)
О чём вы, Александр Кушнер
(Простите, отчества не знаю),
Сказали птице, и ракушке,
И ясновидящему маю?
О чем вам время говорило,
Себя страницу за страницей
Листая от Мафусаила
До этой ночи белолицей?
О том, что пиджаки и тоги
В расчёты впутаны веками,
Но сумма зла с добром в итоге
Все та же - лист, волна и камень?
О том, что кто-то сделал выбор
За нас, когда и где явиться
В командировку (прибыл - выбыл)
В дотошном чине очевидца,
Отдавшись в лучшую из пыток -
Повелевать словам и фразам,
Но мнить, что твой заветный свиток
Косноязычен и бессвязен?
О том, что не бывает скучной
Ни пядь, ни площадь мирозданья?
О чём вы, Александр Кушнер?
Не отвечайте. До свиданья.