2
         
антология_2

АНТОЛОГИЯ

СОВРЕМЕННОЙ УРАЛЬСКОЙ ПОЭЗИИ
 
2 ТОМ (1997 - 2003 гг)
    ИЗДАТЕЛЬСКИЙ ДОМ «Фонд ГАЛЕРЕЯ» При участии журнала «Уральская новь»  

АРКАДИЙ ЗАСТЫРЕЦ
  ЧЕЛЯБИНСК, 2003 г.  
       
   
   
         
   
   
 

Застырец Аркадий Валерьевич родился в 1959 в Свердловске. Закончил филологический факультет Уральского государственного университета. Публиковался в журналах "Урал", "Несовременные записки", "Уральская новь", "Родник" и др. Автор многочисленных книг стихов и переводов. Участник "Антологии современной уральской поэзии" (Фонд "Галерея", Челябинск, 1996). Работает редактором газеты. Живет в Екатеринбурге.

* * * (1999)
Стрижи снесли крылами гром
В свои невидимые щели,
И в предстояньи грозовом
Фасады резко посветлели.
И ты, лицом к лицу дождя,
Легла на сеть моей прилуки,
За сердцем ревностно следя
В его шатающемся стуке.
И всюду небо влажный клин
К земле метнуло, глядя в оба,
И шевельнулся, тронув небо,
Сирени сладкий нафталин.

* * * (1999)
Да разве ты не знала, а, Далила? -
Что стоит дать на йоту слабины,
И сразу утвердится в праве сила,
Ремни горазда резать из спины?
Да разве твой народ сложён иначе?
Такой же окрик зреет в тишине
Его садов, такую же он прячет
Бесправедность на дне или в огне.
Повсюду тварь в составе гордых кланов
Готова задавить и разодрать,
И может, может собственных тиранов
Любой язык, не мучаясь, рождать!
И ты своё предательское сердце
Не вытянешь из подлой кровной зги.
Вот ножницы. Вот кудри иноверца.
Ты кончила? Давай теперь, стриги!

* * * (1999)
Ах, деточка, ничто и не преступно,
Всего делов - руками развести,
Как в зимний день малиновые шторы,
А за окном - бессонный валит снег,
А в комнате, а в кухоньке, а в спальне
Заношен шёлк до тельного тепла,
И вся война, и вся натуга-дура
Удара, издевательства, мужских
Бездарных игрищ с каждой новой кровью
Уткнется, виновато лопоча,
По-пёсьи носом в нежные колени
И песенку попросит, что ли, спеть,
И на ночь сказку, страшную - и только.
И в этой материнской западне
Всё кончится... а лучше - всё начнется:
И жизнь, и смех, и лука шелуха...

Анатомия (1999)

Теплее от руки
прижатая страница...
Гляжу на позвонки,
глубокие, как лица,
а сдвинув ткань и снасть -
на внутренние мощи,
и атомная часть
чья целого не проще.
Любуюсь на кишки,
прямые и кривые,-
как звезды, далеки
их трассы кольцевые!
На лезвие моргнув,
глядь - вот оно застыло,
горячей крови - уф! -
живое мотовило...
И как, не знаю, внять,
уверовав не ложно,
сей мрази, слитой в стать
столь страшно и тревожно?

 Pin up (1999)

Ты - в белом платье, в контровом
Лукавом свете,
Мечтая вспять не ни о чём,
А о балете.
Твоя талантливая плоть -
Не ноги-руки:
Ещё способна отколоть
Такие штуки!..
Под каждым па - морозный наст
И птичьи кости...
Пусть балетмейстер-педераст
Умрёт от злости,
Когда все замыслы его
На половине
Столь не мужское естество
В звезду задвинет,
По звёздам выплясав свой путь,
По брызгам крови...
Так у кого тут козья грудь
И зад коровий?

* * * (1997)
Была цветок, распущенный рукой,
одновременно ласковой и твердой -
теперь ты вертикалью правишь гордо
и вырвала, как жало, мой покой.

Твой взгляд легко касается земли,
где я простёрт ничком, вцепляясь в корень.
О, вечный мёд, сгустившееся море!
Не отвергай тритона на мели.

Я задыхаюсь нежною мольбою,
неправильно растягивая рот,
в твоём пределе явственный урод,
до смерти мира свергнутый тобою,

готовый сердце вырвать соловью
за волосок иль капельку твою.

* * * (1999)
Собаки на земле. Их выцветшая масса -
Дыханье, блохи, шерсть, пустые потроха -
Как мёртвая, лежит. Наверно, теплотрасса
Невидимо идет под ними, и труха
Сухого торфа вьёт игрушечные смерчи
В проталинах, уже по-летнему сухих,
И кажется, что в них чумазый эльф заверчен
На собственных двоих, на крылышках косых.
Возможно, где-то здесь рождается медведка,
Толкая влажный прах, загородивший свет,
И чудом, в почву вот-вот воткнутая ветка
Вытягивает мёд и млеко в разноцвет.
И что ещё вокруг роится и творится,
Замучаешься звать, взлетая на метле,
В тепле, пыли, грязи - чиста, как голубица,
Разнявшая крыла на свистнувшей стреле.

* * * (1999)
Сильней от холода охота,
Когда, ломая носом лёд,
В холодном небе Камелота
Летит усталый самолёт.
И, мрак разваливая мерзкий,
Пурпурный вспыхивает глаз,
А за штурвалом спит имперский
Доднесь непревзойдённый ас.
И сон его наполнен воем
Подбитых вражеских машин
В огне с цигейковым подбоем,
В воде с мельканьем рыбьих спин,
Худые щёки гладко бриты,
Кресты сияют на груди,
И, в кожу мертвую залиты,
Чернеют руки впереди.
Но не пике ему подводит,
Не штопор - полную черту,
Земля пути не загородит
На звезд отъявленном свету,
Не жди, сжимая эти строфы
В одетых золотом резцах,
Обыкновенной катастрофы,
Переходящей в мокрый прах!
Условий транспортной задачи
Тебе никто не повторит.
Наверно, женщина - заплачет.
Возможно, Бог - заговорит.

1942 (1999)

Ни облачка. А всё же облака,
Полуночным дождем грозя герою,
К полудню возрастут наверняка
Над горизонтом призрачной горою,
И воин из ангара поведёт,
Нацелив рылом в аэрообитель,
Серебряный, как перстень, самолёт,
Фашистов беспощадный истребитель,
И женщина, презрев устав и страх,
Рванется по стерильному бетону
Вослед моторов яростному стону,
С тюльпанами в растерянных руках,
Вонзая шпильки в стартовый отсчёт,
В защитных стеклах надвое застынет,
И ветер от пропеллера к ней хлынет
И на прощанье юбку задерёт.

* * * (2000)
... скажем просто и прямо, как дело есть, что пишем так, как пишется,
не потому, чтобы это было хорошо, полезно и красиво, а что так,
видно, было нам доселе на роду написано...

Владимир Даль

"Если эдак, то так", - надоело во сне повторять.
Я надеюсь, что нет у надежды земных предикатов.
Значит, знамо не то, что извне нам назначено знать,
и бесформульны свет и звучанье речных перекатов.

Не скажу, что бессилен предложенный сердцу язык,
расставляющий всюду коварные скобки и рамки...
Кавардак - не по-русски, тем более, впрочем, кердык.
В мастерской по ремонту замков ремонтируют замки.

И речные (смотрите в четвёртой от неба строке)
происходят от речи, а речи перечащий камень
в крайний угол кладётся, чтоб дальше идти налегке,
под туманом траву загребая босыми ногами.

"Я люблю мою речь" - это ж надо такое срубить!
Или лучше сказать, это ж надо такое сморозить!
"Я убью мою речь" - веселее, чем подлая прыть -
Языком и глазами по воздуху слуха елозить.

Я убью мою речь, начиная с упорного рцы,
чтобы в лепет начальный скользнуть по снежку и мазуту,
где последних созвучий цветные, как день, леденцы
исчезают в одну, незаметную небу минуту.

* * * (2000)
I say, I love thee more than he can do.
W. Shakespeare.
A Midsummer Night's Dream.

Я пишу эти письма на сломе небесной зари,
где закат и восток проливаются в страшную чашу
и весёлый палач говорит голове: - Говори!
И летучие мыши на крыше платочками машут.

Я пишу эти письма на склоне великих идей,
вровень майя, на камни ломающим светлую гору.
Сколько рядом толпится здесь наших-то, то есть людей,
то есть ангелов, вверженных Богом в порочную пору!

И какой-то мальчишка, какой-то бесстрастный старик
распевает, стараясь, как пьяный, но очень серьёзно:
"Между прошлым и будущим есть несгораемый миг!"
А за окнами - ночь, неподкупно глуха и беззвёздна.

Я пишу эти письма бесславно, одно за другим.
Пляшет кисть, иероглиф по мокрому ветру кидая,
Отчего, я не знаю, но верю, что крепко любим
В поднебесном, российском, холодном подполье Китая.

И, помянут и цел - ничего, что убит и помят, -
я на эту любовь отвечаю, срываясь и мучась.
Так на страдном совете во тьме языки говорят,
не стремясь облегчить до рассвета решённую участь.

* * *  (2000)
Взметая над зеленью моря золу,
Над миром раскинулась синяя сила...
Мне снилась моя Оппозиция Злу,
И Зло побеждало, но не победило.

Голодные волки ступали за мной
По мху потаённых до свету решений,
И шерсть их воняла холодной весной
В течение трёх предпоследних мгновений.

И путь уходил в постепенный песок,
Сводивший на нет колеи и ухабы.
От верной погибели на волосок
Спешили на помощь учёные крабы.

И мчался мне в голову огненный шар,
Подёрнутый белым калением с краю,
Но тёмной волной заливая пожар,
Я молвил с улыбкою: - Всё отменяю...

И вот, по сухому полярному льду,
Сдавая, мерзейшая мощь заскользила...
Мне снилась моя Оппозиция Злу,
И Зло побеждало, но не победило.

* * *  (2001)
На смерть Романа Тягунова

Тяжела ль на свету предстоящая тьма,
Если - веришь, не веришь? - случится примета:
Не схожденье с ума - восхожденье ума
Из глубокой зимы в поднебесное лето...
И не только зима - перекресток веков
У подножия общего нашего ляжет.
Языка не развяжет страна дураков -
Перекрестит вот разве и миром помажет.
Разойдутся пути, если снизу глядеть
И глотать над могилой постылую водку...
Сверху вниз потечёт колокольная медь,
Возвращая надежду всему околотку,
Сверху слово за словом обвалится вниз,
Отменив бессловесные скорби и страхи, -
Лишь по воздуху грохнет морозный карниз,
На который ты стал напоследок во прахе.

* * * (2002)
Близок день, морозный и нервозный,
Где позёмки белый суховей
И на миг в промоине бесслезной
Делят воздух трещины ветвей,
И с утра светившая Венера,
Мокрая, как камешек в горсти,
Тает, точно спичечная сера,
В пламени с полудня до шести,
И пространство времени пеняет
За разброс продуманных высот,
Но любовь судьбы не отменяет
И надежда форы не даёт.

* * *  (2002)
Напишу-ка я птицу... Синицу
Или в небе пустом журавля.
В крайнем случае вырву страницу,
Если звук перетянет земля.
Или вот ещё - ворохом перья
И глубокий испуганный глаз
Иероглифом тьмы и безверья
Поглядят на прощанье на нас...
А потом я в лицо тебе дуну,
Новый лист на руках разверну,
Уроню в него красную руну,
Заведу молодую луну
И внезапно легко, без нажима,
Обнаруженным плоским ключом
Отворю разумения мимо
В ослепительный воздух пролом.

* * * (2003)
В день рождения тёмные люди
Сквозь высокие заросли шли
И на розовом бронзовом блюде
Несказанные вещи несли.

Окончательно лето вступало
В золотые простые права:
В изголовье листва начинала,
А в ногах завершала трава.

Не моей, никакой и незваной,
Но, сама по себе хороша,
Из тугой темноты бездыханной
Во плоти поднималась душа.

В день рождения мама объятья
Разняла и, оставив отца,
Нарядилась в весёлое платье -
Из огня и воды, из ларца.

И по тёплому белому саду
(Одеяло в пустом гамаке...)
Побрела за глухую ограду
С животом на усталой руке.

* * *  (2003)
Говори, говори... Как во сне -
Продолжай себе страстные речи.
Ни крючка на весёлой блесне,
В фейерверке ни грана картечи.

Говори, говори в темноту...
Языка незаметна измена:
Просто камушки вертит во рту,
Или меч над плечом Демосфена.

Говори, говори, говори...
Лей на чёрную мельницу воду.
Все свободны мои снегири,
Невзирая на смерть и погоду.

Вдох и выдох, нажим и щелчок,
Перерыв, перенос - и сначала...
Говори, говори, дурачок.
Целой книги для записи мало.

Говори. Говори, как дыши,
Петли гласных на быстрые спицы...
Всё равно за тобой ни души -
Лишь на холоде слава клубится.

 


ГЛАВНАЯ | 1 ТОМ | 2 ТОМ| 3 ТОМ | СОРОКОУСТ | ВСЯЧИНА| ВИДЕО
Copyright © Антология современной уральской поэзии