2
         
сальников рыжий кондрашов дозморов бурашников дрожащих кадикова
казарин аргутина исаченко киселева колобянин никулина нохрин
решетов санников туренко ягодинцева застырец тягунов ильенков

АНТОЛОГИЯ

СОВРЕМЕННОЙ УРАЛЬСКОЙ ПОЭЗИИ
 
3 ТОМ (2004-2011 гг.)
    ИЗДАТЕЛЬСТВО «Десять тысяч слов»  
  ЧЕЛЯБИНСК, 2011 г.  
     
   
   
         
   
   
 

ИВАН ЕРЕМИН

 

* * * (2008)
легко как музыка джаз
звучит ближе к полночи
твоё имя в дымном подвале
при свете електрического фонаря
у самой двери, чтобы можно было
быстро, не привлекая лишнего,
выбежать в минус, схватить за крыло
бумажное, выцветшее, как газета,
тебя так по-собачьи преданно,
глупо показывать слабость
раз за разом, и верить в то,
что у ангелов больные желудки
и спицы в причинных местах.

* * * (2008)
умножу себя на четыре,
потом разделю на три,
запомню то, что получится,
и выброшу из головы
остатки сухие и твёрдые,
контекстов подкожный жир,
сплетение хронотопово
и фабульность без ноги,
ифо, профессию, возраст,
январский короткий день,
дискурсы, любови, боже,
безбожие, честерфилд,
чтобы, в конечном счёте,
на шее твоей найти
таллинн, париж, ганновер
и родинку близ москвы.

* * * (2009)
и наплевать, что до счастья собачьего,
женского, детского, даже мужского,
не доживёт ни один, как попкорн до конца
голливудского крупнобюджетного
типа блокбакстера с бредом питтом
и кто там ещё у них в главных ролях.
и пускай та весна, тот февраль,
засевшие между лопаток где-то,
пускай разрываются каждую-каждую ночь
как противотанковая. господи, кто они?
господи, лето. летом... ты обещал...
господи. раз обещал, говорит, держи.
вот и сидишь здесь с набитым карманом,
с полным ртом этой сладкой сирени
беззвучной, звучащей, любой, но
словно тот маленький выбитый мальчик
десять, а может и более лет назад,
стащивший мамину помаду и бутылку,
вероятно, chivas, боишься, что заметят,
заставят сознаться и выплюнуть всё,
что найдут, всю эту сладкую-сладкую
до невозможности древесную жвачку,
тот февраль, те два дня, ту весну.
и не наплевать, что до счастья,
неважно, какого, не доживёт ни один,
но, господи, может быть, я доживу?

* * * (2010)
я не хочу больше произносить вслух
слова из поджелудочных фонем льющиеся
мимо рта, если угодно – рота

и разве имеет значение что-то ещё
кроме этого несомненно богобоязненного
признания или предательства –
не всё ли равно –

вы говорили: я не бог – я жалею собак
так вот: я не бог – я рожаю собак
безногих, полуслепых,
с купированными хвостами

вы говорили: это всё не стихи
так вот: это всё не стихи и даже не голос
и даже не хрип больного туберкулёзом
это всё не будет когда-то
озвучено –
мимо бога, если хотите – рта.

-x(-y) (2010)

взъерошенный
(почти что взлохмаченный)
какой-то там по счёту день
ещё одного
января месяца,
теперь недостаточно
рассуждений о и
по поводу –
за скобками остаётся минус
я на минус ты даёт плюс –
уравнение решено,
возможность другого ответа
не предусмотрена.
вот только
за теми лицами,
которые являются во сне
каждому, кто хотя бы раз
стоял у гроба,
беспомощный и нелепый, как
щенячья радость,
давно уже никого нет –
ангелы дохнут на двадцатом
году жизни своих хозяев.

а хочешь, будем как те двое, как эти…
ну как их там – из сказки про
снежную королеву…

* * * (2008)
выстрадал новорождение осеннего дня,
теперь можно почистить зубы,
но уже без тебя.

* * * (2008)
усомнился в своем бессмертии.
кот мяукнул. наверное, он тоже усомнился
в моём бессмертии.

* * * (2009)
нюхать тебя, как кокаин,
слизывать всю до мизинца,
до крошки, до откровения
там, в конце живота и ниже,
глубже, точно джульетта и
гильденстерн, может быть,
если ромео застрелится
ещё до начала действия,
чтобы никто не мешал им,
не звонил, не искал встречи,
чтобы он нюхал её по две,
и чтобы не морщился
от резкой и жгучей боли.
– стоит она того? – стоит.

ЕСЛИ ДЫШАТЬ ЦВЕТАМИ (2009)

если всё же дышать цветами,
вырастив их на собственном теле
в районе южного сплетения,
можно подхватить простуду
или какой-нибудь птичий грипп,
можно в драконьем логове
не пытаться быть тише и ниже
огнедышащих. можно к тебе,
prоеbаv всё до последнего,
нет, не рубля, а умения
жить где-то там, когда ты
где-то здесь живёшь. можно
поседеть на один висок
в первую ночь, во вторую -
вести разговор с самим собой,
а в третью ночь можно и вовсе
не ложиться, если всё же
вырастить их на собственном теле
в районе моего/твоего сплетения
солнечного.

* * * (2009)
бросить всё к чёртовой
так и не написав диплом
жить на зарплату дворника
где-нибудь в улан-уде
подкармливая бродяжку
с лицом богоматери

watermark под подушкой
утро-воротник

* * * (2009)
с вас двести двадцать сорок, –
говорит она мне.
вы уверены?
да, вот ваш чек.
кофе – восемьдесят семь рублей,
зубная щетка – шестьдесят.
ну, а ещё?
ну, а ещё, – с невозмутимым видом продолжает она, –
два стакана шмали, амфетамины,
девочка-самоубийца с большими
просто огромными глазами,
двадцать какое там по счёту лето,
оно же весна, зима, осень –
азиатский кинематограф –
ким ки дук и карваевские ночи.
и помельче, помельче,
ведь ещё биопсия позавчера,
а вчера кого-то хоронят,
только бы вспомнить, только бы
не тебя.

до двенадцати часов
у нас действуют скидки
на все товары.
спасибо за покупку,
не приходите больше, до свиданья.

 

 

Ерёмин Иван Сергеевич родился в 1987 г. в Свердловске. Закончил факультет телерадиожурналистики Уральского Гуманитарного университета. Публиковался в журналах «Урал», «Новая реальность», «Четверг». В 2008 г. вошел в лонг-лист литературного конкурса Facultet-book в номинации «Поэзия». С конца 2009 г. живет в Санкт-Петербурге.





Анна Орлицкая (Москва) о стихах И.Ерёмина:

Поэзия, как и всякое другое творчество – это непрекращающийся поиск. Читатели (зрители, слушатели) ищут в произведениях что-то новое или, наоборот, хорошо знакомое, нечто созвучное их собственным представлениям о мире, или же, напротив, диаметрально противоположное. Авторы ищут новые смыслы, новые формы, новые подходы – но при этом каждый из них в той или иной мере ищет себя, свою идентичность, стремится разобраться в себе и определить (пусть временно) своё место в окружающей действительности.
Стихи молодого екатеринбургско-петербургского поэта Ивана Еремина – это поиск, происходящий на всех уровнях, от мировоззренческого до формального. Это поиск и одновременно его результат, т.е. находки, зачастую неожиданные как для читателя, так, наверное, и для самого автора. Практически в каждом тексте он обнаруживает что-то новое (хотя бы одно слово, одну мысль, одно ощущение) и за ненадобностью отбрасывает уже устаревшие находки, как чужие, так и свои. Герой стихов Ивана Еремина критичен к себе и к окружающей действительности, он постоянно пытается посмотреть на себя со стороны, чтобы в очередной раз сказать: «Нет, не так, все-таки не так». Он неудовлетворен собой нынешним, он ищет свою идентичность – но тут же отвергает каждую новую её редакцию. Поиск не прекращается, потому что и ведётся он, по большому счету, не ради результата, а ради самого поиска.
Впрочем, всё это очень естественно для молодого автора, находящегося в процессе личностного и творческого становления. Не менее естественен и постоянно звучащий в стихах Ивана Еремина отказ от навязываемых обществом стереотипов («профессия, возраст... любови, боже, безбожие», стандартное «счастье собачье, женское, детское»). Единственное, в чем автор уверен – это его индивидуальные переживания, которые дороги ему именно в силу индивидуальности. Они противопоставляются стереотипам окружающего мира, переменной авторской идентичности, общей неустойчивости жизненных обстоятельств. На этом контрасте построено большинство текстов Еремина, и – при всей его очевидности и ожиданности – этот прием работает вполне безотказно.
Стихи Ивана Еремина – своего рода лабиринт (подземелье со множеством ходов, заброшенная индустриальная руина, если хотите), по которому блуждает сам автор и куда приглашает своего читателя. Ярким скользящим лучом карманного фонарика он высвечивает отдельные фрагменты этого помещения – граффити на стенах, надписи, таблички «вход воспрещен» и т.п. Целую же картину читателю предстоит составить самому – и у каждого она получится своя, потому что надо не только расположить увиденные фрагменты определенным образом, но и дорисовать то, что осталось в темноте. А дорисовывать можно как угодно – ни тексты, ни автор четких правил специально не задают.
Тексты Еремина – яркий пример молодой, «поколенческой» поэзии, наглядно демонстрирующей процесс поиска автором своей идентичности (и в жизни, и в творчестве). Поэтому восприятие этих стихов представителями разных поколений будет, надо полагать, неодинаковым. Читатели, принадлежащие к тому же поколению, что и Иван (особенно если они при этом тоже писатели, что в наше время не редкость), наверняка найдут здесь нечто созвучное своим поискам. Как воспримут эти стихи читатели более старшего возраста, мне предположить трудно (в силу собственной принадлежности к «поколению 20-летних»). Возможно, они сочтут эти тексты просто ранними опытами, еще ни о чём не говорящими. Но хочется надеяться, что они увидят в них что-то близкое – ведь поиски смысла не являются исключительной прерогативой молодежи, они сопровождают человека всю жизнь. В любом случае, любые поиски хороши уже потому, что они всегда приносят тот или иной результат. А в творчестве отрицательных результатов не бывает. Так что удачных поисков!


ГЛАВНАЯ | 1 ТОМ | 2 ТОМ| 3 ТОМ | СОРОКОУСТ | ВСЯЧИНА| ВИДЕО
Copyright © Антология современной уральской поэзии

 

 

 

 

 

 

 

ыков